Журналист из Кыргызстана, Сахира Назарова, взяла интервью у Данила Никитина и Александра Пугачёва, работающих в Фонде GLORI. Они рассказали о проекте «Крылья надежды», его результатах, и о том, что предстоит делать дальше. Участницы этого уникального проекта живут в условиях постоянной стигмы, страдают от разрыва родственных отношений и социальных связей, от низкой правовой грамотности, от заниженной самооценки, от недоверия ко всем и вся. У них остаётся практически один-единственный ресурс – общинные организации, работающие по принципу равный-равному с жертвами гендерного насилия, у которых теперь есть возможность использовать уникальную модель поведенческого вмешательства WINGS, о которой пойдёт речь в интервью.
Сахира Назарова: Проект «Крылья надежды» сейчас позиционируется как уникальная программа, опробованная и внедрённая в Кыргызстане совместными усилиями активистов и учёных. Расскажите коротко о тех, кто проводил эту работу.
Данил Никитин: В Кыргызской Республике проект выполнялся в период с 2013 по 2016 годы при поддержке Фонда «Открытое общество» и Фонда Сорос-Кыргызстан общественным фондом «Институт глобальных исследований» (GLORI Foundation) в городах Ош и Бишкек совместно с партнёрскими неправительственными организациями «Астерия», «Подруга», «Позитивный диалог», «Плюс Центр», «Социум» и кризисным центром «Шанс», при активном участии известных учёных д-ра Луизы Гилберт, д-ра Тимоти Ханта и д-ра Тины Дживатрам-Негрон из Группы социальных вмешательств Школы социальной работы Колумбийского университета. Работой проекта было охвачено 213 женщин из социально-уязвимых групп, испытывающих жесткую стигматизацию и отторжение общества, связанное с ВИЧ-статусом, особенностями поведения из-за потребления алкоголя и наркотиков, из-за социального статуса или вовлечённости в оказание секс-услуг.
Сахира Назарова: Откуда пошло название проекта, кто придумал назвать его «Крылья надежды»?
Александр Пугачёв: Секрета никакого нет, название проекта было предложено секс-работницами, участвующими в фокус-группе в одной из карасуйских саун в далёком 2013-м году, а вот английская аббревиатура WINGS, созвучная слову «крылья», расшифровывается как Women Initiating New Goals for Safety, а переводится как «женщины, ставящие перед собой цели, повышающие их безопасность». Название прижилось, ведь помимо всего прочего, перед нами стояла задача найти такой вариант, который не нёс бы в себе даже намёка на что-то, связанное с гендерным насилием.
СН: Что собой представляет модель WINGS?
ДН: Ключевыми составляющими модели WINGS принято считать цепочку базовых компонентов: краткий образовательный курс, с помощью которого женщине разъясняется специфика того или иного вида гендерного насилия, определение её уровня виктимизации, т.е. скринирование на предмет того, насколько она подвержена риску стать жертвой насилия, мотивирование и работа над улучшением её психоэмоционального состояния и социальной интеграцией, составление плана безопасности, перенаправление её к соответствующим сервис-провайдерам, определение целей на ближайшее будущее, и предоставление возможности протестироваться на ВИЧ с обязательным гендерно-ориентированным консультированием. По-английски этот комплекс называется SBIRT, или Screening, Brief Intervention, and Referral to Treatment. Русская аббревиатура СКЭВП расшифровывается как скринирование, экспресс-вмешательство и перенаправление.
Все компоненты одинаково важны, все требуют большого к себе внимания и применяются нами в строгой последовательности. Возьмём, например, первый компонент, т.е. краткий образовательный курс, посредством которого женщина во время индивидуального занятия с нашими психологами и фасилитаторами имеет возможность ознакомиться с тем, что принято считать насилием, какие виды насилия бывают и чем они отличаются друг от друга. Это обязательный элемент, предшествующий анкетированию женщины на предмет уровня её виктимизации. Предварительно обсудив, разъяснив и согласовав те концепции, термины и понятия, о которых будет идти речь, легче добиться положительных результатов работы.
Фасилитатор и женщина должны быть «на одной волне» относительно того, что есть чёрное, а что считать белым, лишь в этом случае будет эффективной вся лесенка, скрупулёзно выстраиваемая в рамках проекта. Каждый кирпичик в этой лесенке уникален и имеет своё место и своё предназначение – например, цели, которые определила для себя на ближайшее будущее одна женщина, зачастую даже близко не подходят для другой. Кто-то из участниц решил, что решением проблемы может быть посещение курса самообороны, кто-то обратился к религии, кто-то начал более целенаправленно искать работу, чтобы иметь постоянный заработок, а для кого-то оказалось приоритетом восстановление связей с родными и близкими, утраченных в ходе различных житейских передряг. И вот что искренне радует: ни одна из участвующих в проекте женщин не согласилась оставить «всё как есть», каждая решила что-то поменять в своей жизни и в своих отношениях с партнёром или с обществом.
То же относится и к плану безопасности. Это не просто кирпичик в нашей лесенке, это один из краеугольных камней, на котором всё держится. Составление и доскональная отработка этого плана помогают добиться того, что женщина-участница знает, куда и кому звонить в случае опасности, куда обращаться в случае насилия, и как вести себя и что предпринять, чтобы снизить риск насилия или же максимально обезопасить себя и своих близких, если его не удаётся избежать… не забывайте, ведь у 70% участниц проекта есть дети, которым ещё не исполнилось 18 лет.
АП: Следующим важным шагом является предоставление женщинам того набора услуг, который укрепит их безопасность и поможет социализироваться. Эти услуги уникальны тем, что учитывают как обстоятельства, связанные с употреблением наркотиков, так и риск и опыт пережитого насилия. Зачастую услуги и программы, правовые или медицинские, не очень-то подходят для наших участниц, так как разрабатывались и внедрялись без учёта их жизненных обстоятельств и особенностей.
Лесенку эту мы называем «поведенческим вмешательством», выстраивается она кирпичик за кирпичиком в течение двух индивидуальных занятий, с перерывом в 7-10 дней – вот это и есть «Крылья надежды», программа, основанная на СКЭВП-комплексе, предложенная учёными Колумбийского Университета и успешно адаптированная под наши условия.
СН: Часто употребляется слово «уязвимые группы», а что, собственно, входит в понятие уязвимости?
АП: Наш проект в его нынешнем виде предназначен именно для тех из них, кто не может прямо сейчас избавиться от наркозависимости либо находится под гнётом проблем, уходящих корнями в более юные годы. Проблемы эти включают в себя отсутствие документов, прописки, постоянного места жительства, профессии, работы, средств к существованию, что ограничивает возможности женщин пользоваться медицинскими и социальными услугами, от чего страдают они сами и их дети.
СН: Какую помощь женщинам, употребляющим наркотики, оказывают кризисные центры?
ДН: В Оше и Бишкеке их совсем немного, они созданы с целью оказания помощи жертвам насилия. Лишь небольшой процент существующих центров имеют штатных сотрудников и специалистов, обладающих знаниями и опытом работы с женщинами, зависимыми от психоактивных веществ, причём проблема эта касается не только нас, но и благополучные и гораздо более богатые регионы Европы и Америки. Кризисных центров всегда и везде не хватает, не зависимо от того, о какой стране мы говорим. Поэтому-то так важно развивать надёжную проверенную сеть партнёрских общинных организаций, куда войдут дропин-центры и шелтеры, которые будут действовать как единая коалиция, где каждый из участников будет задействован в сложной системе перенаправлений. В нашем проекте кризисные центры и сеть общинных организаций активно вовлечены в установление партнёрских отношений с правоохранительными органами, госчиновниками и теми организациями, которые оказывают медицинские и социальные услуги.
СН: Каковы результаты проекта?
АП: Результаты проекта подтверждают то, что женщины, употребляющие наркотики, и женщины, оказывающие секс-услуги, являются наиболее уязвимыми в плане возможного насилия. Насилие это носит системный характер, оно совершается как отдельными лицами, так и сотрудниками государственных структур. Взять, например, милицию, чьей основной обязанностью является защита и оказание помощи пострадавшим от насилия, причём независимо от поведенческих особенностей жертв насилия или их привычек или других факторов. Насилие со стороны сотрудников правоохранительных органов является одной из причин недоверия женщин к государственным структурам и объясняет их нежелание обращаться за помощью в случае насилия. Так, только 8% в 2013 году, 2% — в 2014 и 6% — в 2016 году из числа опрошенных женщин обратились в правоохранительные органы после совершённых против них актов насилия, которые сами они расценивают как наиболее травмирующие, тяжелые и шокирующие.
Более детальный сводный анализ данных за три года показал, что 15% участниц подвергались насилию со стороны сотрудников милиции. В своих историях о насилии со стороны милиционеров, которыми они делились с фасилитаторами проекта, женщины упоминали факты оскорбления, вымогательства денег, необоснованного лишения свободы, запугиваний, шантажа, избиений и прочих злоупотреблений со стороны тех, кто по закону обязан предоставлять им защиту. В своих историях женщины использовали такие слова, как «беспредел», «раздевали догола», «не давали попить», «пристёгивали наручниками к батарее и оставляли на целый день», «заставляли приседать голой», «материли последними словами», «угрожали подставой» и т.д.
Женщины, принявшие участие в нашем проекте, также подвергались насилию со стороны своих половых партнеров – это были мужья, сожители, бывшие супруги. Наиболее частым было психологическое насилие, проявляющееся в оскорблениях, угрозах. Кроме того, в женщин кидали различные предметы, выкручивали им руки, наносили пощёчины. Женщины подвергались избиениям и угрозам убийства, к ним применяли насильственный секс, настаивали на сексе без презерватива и принуждали к оказанию сексуальных услуг. Применялись другие формы насилия, такие как изоляция, запрет видеться с семьей и друзьями, и запрет кушать за общим столом.
ДН: Прочитав отчёт о проекте, люди узнают из него много нового, а сложив воедино изложенные нами факты, они понимают, чем обусловлена высокая потребность в структурных программах и вмешательствах на общинном уровне, способных помочь решить проблему гендерного насилия среди этих ключевых социальных групп. Судите сами: лишь 12% из 213 участниц проекта «Крылья надежды», а это женщины, употребляющие наркотики и женщины, оказывающие секс-услуги, не подвергались гендерному насилию либо насилию со стороны половых партнёров (диаграмма 01):
Насилию со стороны сотрудников правоохранительных органов подвергались 15% женщин, участвующих в проекте «Крылья надежды». 37% участников тренингов для сотрудников милиции, проведённых в рамках «Крыльев надежды», считают, что женщины, употребляющие наркотики и злоупотребляющие алкоголем, заслуживают того, чтобы их унижали и проявляли в отношении них насилие. 53% участников тренингов для сотрудников милиции, проведённых в рамках «Крыльев надежды», считают, что если мужчина проявляет насилие в отношении своей жены, то это является «семейной разборкой» и не должно обсуждаться с посторонними. За три года работы проекта «Крылья надежды» только 6% участниц обратились за помощью в правоохранительные органы после совершённых против них актов насилия. Только 18% из 213 участниц проекта «Крылья надежды» обращались за медицинской помощью после насилия (диаграмма 02):
Из 213 участниц проекта «Крылья надежды» 45% отметили чувство стыда как основную причину, препятствующую тому, чтобы рассказать о совершённом против них насилии и попросить о помощи. 39% участниц проекта «Крылья надежды» испытывали травматические моменты в возрасте до 17 лет, в том числе сексуальное домогательство и насилие, а 49% женщин были свидетелями эпизодов насилия в своих семьях до того, как им исполнилось 17 лет. 46% участниц проекта «Крылья надежды» (n=213) подтвердили, что когда-либо испытывали передозировку, отметив, что знают приблизительно 465 человек, которые испытали передозировку за последние 3 месяца (диаграмма 03):
СН: А как занятия вмешательств помогают женщинам, которые в них участвуют?
ДН: Посмотрите на первую диаграмму — видите два столбца, голубой и коричневый? По результатам анкетирования, проведённого спустя три месяца после проведённых занятий вмешательства «Крылья надежды», участницы отметили существенно более низкие показатели гендерного насилия и насилия всех видов со стороны половых партнёров, в том числе тяжких и менее тяжких форм физического и сексуального насилия, словесных оскорблений и психологических издевательств, по сравнению с данными, собранными во время базового анкетирования. Участницы отметили существенное снижение уровня потребления наркотиков, улучшенные навыки создания более безопасной обстановки для оказания сексуальных услуг, а также более высокие показатели обращения в организации, оказывающие помощь жертвам гендерного насилия. Нет никаких сомнений в том, что после участия в проекте состояние женщин значительно улучшалось.
Мы не волшебники, и не сможем изменить судьбу женщины за одну-две встречи, как бы нам этого не хотелось. Важно, чтобы и женщина, и сотрудники, которые с ней работают, проявили терпение и осознали, что им предстоит нелёгкий путь, а впереди их могут ждать успехи и разочарования. Хотя с уверенностью можно утверждать, что если женщина пришла в проект и согласилась в нём участвовать, это уже надёжная гарантия того, что насилия в её жизни будет гораздо меньше, чем прежде.
Наши фасилитаторы никогда не позволяют себе морализировать в беседе с женщинами-участницами или поучать их. Ни в коем случае. Вместо этого они помогают женщине найти то решение или ту идею, которая видится ей самой наиболее приемлемой и безопасной, и которая учитывала бы весь тот сложный клубок обстоятельств, с которым женщине приходится жить.
Одна из участниц, воспользовавшись услугами проекта «Крылья надежды» через общественный фонд «Позитивный диалог» в Оше, поделилась своими стихами:
Зачем пришла я в этот мир?
Быть может, я ошиблась дверью?
Царит над всем здесь злой кумир,
А люди здесь не люди — звери…
АП: Только если в работу проекта вовлечены такие понятия, как добро, профессионализм, активизм, чувство сопереживания и желание помочь, мы сможем помочь автору приведённого четверостишья, переживающей настоящую драму.
СН: Будет ли проект продолжен в Кыргызстане, есть ли на это деньги?
ДН: Финансирование для «Крыльев надежды» в Кыргызстане закончилось, однако Фонд AFEW — Kyrgyzstan смог найти средства и успешно интегрировать ключевые элементы вмешательства в свои проекты, которые они реализуют совместно с Фондом «Астерия» и Фондом «Подруга». Это большое достижение, мы очень благодарны Наталье Шумской, которая возглавляет Фонд AFEW — Kyrgyzstan, за то, что она и её команда делают.
Мы ведём переговоры с потенциальными донорами, чтобы найти возможность продолжить нашу работу. Может быть, и государство возьмёт на себя расходы, связанные с интеграцией услуг по модели WINGS в систему общественного здравоохранения. Кыргызстан относится к странам с низким уровнем доходов населения, и с этим связан целый клубок проблем. Мы, тем не менее, надеемся, что модель WINGS и опыт проекта «Крылья надежды» будут востребованы для оказания помощи людям из наиболее уязвимых социальных групп. Но мы понимаем, что интересы и приоритеты доноров изменчивы, и их поддержка зачастую зависит от состояния мировой экономики, политической конъюнктуры и многих других факторов.
СН: Мы почти разобрались с названием проекта, и знаем теперь, что означает аббревиатура WINGS. Расскажите теперь, для чего использовалось слово «надежда».
ДН: Для нас, как для авторов проекта, слово «надежда» играет важную роль. Давайте рассуждать: надежда на что? Надежда, что что-то не случится – но что именно? Надежда, которую высказывает кто-то – но кто именно? Надежда как какое-то виртуальное понятие, или же что-то более конкретное – например, как мечта или же даже план и ожидание какого-то конкретного результата? А давайте смешаем воедино эти понятия: «надежда», «стремление», «ожидание» и «желание», и мы увидим, что получившееся понятие превосходным образом отражает наши чувства, которыми мы руководствовались, когда в далёком 2013-м году принимали решение начать этот проект в Кыргызстане.
У нас была мечта о таком обществе, в котором люди могли бы открыто высказывать своё мнение и при этом не опасаться ареста. Мечта о толерантном обществе, в котором люди могут позволить себе быть разными без риска быть избитыми или униженными теми, кто в большинстве. Мечта о честном и справедливом правительстве, работающим прозрачно и в тесном контакте с многочисленными сообществами и гражданскими активистами. А теперь у нас есть надежда. Нам ещё многое предстоит, ведь мы нередко становимся свидетелями фактов нарушения гражданских прав, насилия со стороны правоохранительных органов, невозможности получить доступ к правовым, социальным и медицинским услугам, и всё это случается часто по вине отдельных коррумпированных чиновников.
АП: Мы обязательно продолжим продвигать модель WINGS и будем стараться, чтобы о ней узнали люди не только здесь, в Кыргызстане, но и в других странах. Эта модель является отличным примером того, как можно предотвратить само гендерное насилие или его последствия, и как можно профессионально и эффективно оказать помощь тем, кто это насилие пережил. Это отличная платформа для того, чтобы объединить усилия профессионалов и гражданских активистов, которые хотели бы сделать свою страну чуть более открытой, чуть более прозрачной и чуть более справедливой. Как? А давайте следовать совету Роберта Уоррена: «Добро можно делать только из зла, потому что его больше просто не из чего делать».
Интервью брала Сахира Назарова