Вызволить Айнуру из брачного плена удалось только после вмешательства средств массовой информации, к которым обратилась Аблаева. Журналисты сообщили о происшествии местным правоохранительным органам, и милиционеры разыскали украденную невесту. Айнура боится возвращаться в родительский дом и сейчас живет у друзей. Опасаясь недовольства родни, она говорит, что не имеет ни к кому претензий. «Местью ничего не добьешься, я просто хочу все поскорее забыть», — сказала девушка в милиции. А ее мать заявила стражам порядка, что они разрушили жизнь дочки, вмешавшись в семейные дела, и она намерена подать на них в суд. Кто прав, а кто виноват в этой истории, теперь предстоит разбираться следствию.

Правозащитник Абдуназар Маматисламов считает, что в первую очередь к ответственности следует привлечь родителей девушки. По его словам, такие истории часто не предают огласке, ссылаясь на народные традиции. Поэтому многие молодые люди не видят в умыкании невесты преступления. Дескать, это лишь часть красивого свадебного обряда. «Даже если это традиция, прежде всего нужно думать о судьбе человека. Права, честь и достоинство женщин в Киргизии защищены законом. Если родители против воли дочери продают ее за калым, соглашаясь на «ала качуу», то тут отвечать перед законом должны все», — говорит Маматисламов.

Правило или исключение

Известный искусствовед и социолог Фаннина Галле утверждала, что похищение невест в Центральной Азии — просто «символическая реликвия». Считается, что «ала качуу» — традиционный киргизский обряд с многовековой историей. Когда-то мужчины похищали достигших брачного возраста девушек из соседних племен, чтобы увеличить свои собственные кланы.

В XVIII-XIX веках кража девушки была единственным способом воссоединения для влюбленных, если они не могли пожениться из-за несогласия родителей или финансовых проблем. Различное социальное положение не позволяло бедному парню жениться на дочери бая: весь семейный род противостоял бы неравному браку. Оставалась только «ала качуу». В случае провала мероприятия общество жестоко карало виновников — похитителей невест забивали камнями до смерти или сбрасывали с минаретов.

Советский этнограф Саул Абрамзон настаивал, что похищение киргизских невест без их согласия не было общепринятым. В своих исследованиях он отмечал, что кража девушки для женитьбы была скорее редкостью. Если у жениха не было денег на калым, он платил небольшую сумму в качестве «первого взноса», а затем договаривался с любимой о похищении. После этого отец жениха должен был посетить отца невесты и попросить прощения за своего сына. Кстати, этот извинительный визит — «алдына тушуу» — практикуется до сих пор. После примирения мать невесты посещала родителей будущего зятя, привозила приданое и благословляла молодых.

Вообще во времена СССР мужчины похищали невест крайне редко. Так утверждал государственный и партийный деятель тех лет, а в начале 90-х — премьер-министр Киргизской республики Апас Джамагулов. Он подчеркивал, что воровство девушки случалось, только если родственники жениха были влиятельными людьми и могли «прикрыть» его. Но даже тогда похищение для брака происходило лишь с согласия невесты.

Выгодная традиция

Теперь кражи невест в Киргизии нередко сопровождаются криминалом. Например, женщин воруют с целью доведения до самоубийства. В Караколе повесились две студентки пединститута из-за того, что их украли и опозорили. Известны также случаи торговли людьми через «ала качуу» — одну девушку помогла украсть ее же подруга, которой выплатили за это приличное вознаграждение. В том же Караколе невесту украли и изнасиловали, чтобы отомстить ее отцу. Еще одну девушку похитили, она осталась жить с нелюбимым человеком, потому что была сиротой, и у них даже родилось трое детей. Но финал все равно оказался трагичным: в конце концов муж зарезал жену, облил бензином и сжег.

Обычно это действует. Украденную на юге страны девушку будущий муж изнасиловал, чтобы она от него не ушла. Та все равно его бросила, но потом почувствовала себя «испорченной» и решила, что если когда-нибудь и выйдет замуж, то только за разведенного мужчину либо инвалида, поскольку лучшего она не заслуживает. В итоге вышла замуж за отца троих детей и все равно всю жизнь выслушивала упреки в том, что была не девственницей.

Слабость сильного пола

Согласно исследованиям фонда «Открытая линия», в Киргизии невеста — это часть движимого имущества, которое должно приносить доход или другую пользу — рожать детей, вести домашнее хозяйство и обслуживать всех членов семьи жениха. Украденных строптивых девушек сначала уговаривают, расхваливая жениха. Если это не помогает, им угрожают, осыпая проклятиями и самих девушек, и их родственников. Если же девушка продолжает упорствовать, то ее унижают, оскорбляют и применяют методы физического воздействия вплоть до изнасилования.

Умыкание невест больше распространено в сельской местности, или его практикуют юноши из села. Скажем, девушка, родившаяся в ауле, уезжает учиться в город. Но ее похищают и снова увозят в село. Кстати, по статистике, чаще других воруют студенток педагогических или медицинских училищ, живущих в общежитии или на съемной квартире. Согласно проведенному фондом опросу, ровно половина украденных невест никогда не видели своих похитителей раньше.

Немаловажную роль в «ала качуу» играет поведение родственников девушки. Сорок процентов родителей уговаривают свою дочь после похищения остаться в доме жениха, и только треть приезжает, чтобы забрать украденную домой. При этом почти половина девушек заявили, что похищение изменило их жизнь к худшему. Интересно, что, когда мужчинам задавали вопрос о том, почему они воровали невест, чаще всего звучал ответ — «из-за любви с первого взгляда». Многие женихи признавались, что просто боялись быть отвергнутыми.

По некоторым данным, в Киргизии только за сутки совершается 32 кражи невест и шесть изнасилований. Нетрудно подсчитать, что за месяц жертвами «ала качуу» становится около тысячи девушек, а за год — примерно 12 тысяч. Однако до милиции это доходит крайне редко — с начала нынешнего века в республике зарегистрировано меньше 200 уголовных дел по факту принуждения к вступлению в брак. Местные судьи не скрывают, что кража скота для них более существенная проблема, нежели воровство невест. По словам киргизских служителей Фемиды, суду интересны не эмоции, а конкретные заявления. Судебные коллегии собираются исключительно по массовым случаям. И тут цифры говорят сами за себя — на одно заявление по похищению невесты в стране приходится 596 исков о краже скота.